Анна-Катарина Андреес: Мы считаем, что наши актеры должны быть на виду, должны быть заметны

Не потому, что они ограничены в возможностях, а потому, что им так комфортнее: это ключ к их компетенциям, это их мир. Мы артистов представим словами из их же интервью.

Михаэль: Анна Донахью говорит: «Я свободна в танце. Я хорошо концентрируюсь. У меня нет чувства страха. Я люблю находиться на сцене. Я буду продолжать. Посмотрите, какие мы счастливые».

Анна-Катарина: Это Кристин Волар. Она говорит: «Для меня важно получать большое количество советов, ведь я хочу научиться восхищать публику. Я могу доказать и показать, что я чувствую. В танце у меня есть и ненависть, и любовь, и ссора. В танце возникают притяжение и отталкивание друг от друга. На сцене я рождаюсь заново: дружелюбие и радость. В цирке я могу осуществить свою мечту в чувстве движения, которое я выработала у себя, и я могу показать свое тело».

Михаэль: Это Флориан Клоц, он говорит: «В цирке я становлюсь увереннее. Я выхожу на сцену, в музыке есть такт, есть чувства, есть командный дух».

Анна-Катарина: Герман Хеслер говорит: «Я всегда силен. Но в цирке я становлюсь гибким, как кошка. Я чувствую себя хорошо, сбалансированно. Я люблю цирк».

Михаэль: Сестра моей жены Анна-Мария Фишер: «Самое замечательное в цирке — это трапеция и акробатика. Это серьезно, но не опасно, на самом деле — всегда есть помощь, есть поддержка, страховка. Мы хотим показать публике, что мы — лучшие акробаты. Публика этого не знает и удивляется, что мы так хорошо это умеем».

Анна-Катарина: Рошен — он катается на моноцикле: «Я люблю цирк. Я чувствую себя цирковым артистом. В акробатике лучше понимаешь себя, свое тело. Иногда становится опасно, и необходимо мужество. А мужество и силы даны, что проверить доверие друг другу. Здорово отрываться от земли. Мне недостаточно быть на земле, я хочу в воздух. Мне доставляет удовольствие ходить на голове. Я чувствую себя уверенно и легко, как легкая птица».

Михаэль: Вот что говорят артисты о себе… Без них нет цирка. К осени 2014 года наш цирк насчитывает 50 артистов в возрасте от 8 до 30 лет. Большую часть жизни они проводят в интернате, у многих — сложности с обучением. Раз в неделю мы работаем с отдельной группой, раз в неделю — общие занятия по танцам. Со всеми артистами у нас партнерские отношения, потому что это взрослый театр.

А начинали мы в январе 1997-го как маленькая группа, кружок, к 2007 году этот кружок вырос, и мой партнер и супруга Анна-Катарина присоединилась к нам, мы перешли в формат варьете, театра-цирка и через него пришли к новому цирку. Мы работаем с традиционными техниками, делая микс танцтеатра и цирка.

Анна-Катарина: Мы считаем, что наши актеры должны быть на виду, должны быть заметны. И в Берлине мы работаем с большим театром-варьете в центре города, чтобы показать людям, что мы есть. И дело не в том, что мы ограничены в возможностях, должно быть интересно наше искусство как таковое. Мы называем себя не только «Цирком Зоненштих», но еще «Центром подвижного искусства», и именно этим мы на самом деле и являемся. Если ощущать себя только цирком, не сможешь воспитать ни фокусников, ни акробатов, ни клоунов. Речь идет о подвижности, о движении: только те люди, что движутся, могут изменить что-то в мире, изменить себя и заметить это изменение благодаря зрителю. Зрители приходят, и у них возникает вопрос: а как я вообще смел называть такого человека «человеком с ограниченными возможностями»?

Михаэль: Для нас цирк — это способ вывести творчество из зоны Я в зону ТЫ, передать его семье, социуму. Это — общественная задача цирка. И поэтому прежде всего мы хотим, чтобы общество видело наш результат. Ведь наши артисты или, например, артисты «Упсала-цирка», как никто другой, заслужили право быть в центре внимания общества. Их искусство нужно обществу. В обществе невозможно жить без чувства «общности».

Это очень хороший форум, но жаль, что мы отделяем социоцирк от просто цирка. Ведь это все — один цирк: мы все создаем эстетику, аккумулируем этику (эстетику внутреннего), все создаем искусство — от индивидуальных фантазий к социальным проблемам. Это те вопросы, которые взламывают все границы, и даже родители наших артистов начинают удивляться преображениям собственных детей — так сильно действует объединение социальной и индивидуальной фантазий.

Анна-Катарина: Я хотела бы рассказать о трех ключевых группах, которые есть в нашем цирке. Это ансамбль взрослых: 15 артистов от 25 до 30 лет. Они занимались у нас и раньше до 18 лет, но теперь у них есть профессии: портниха, садовник, кто-то работает в детском саду. Два раза в неделю они приходят к нам: один раз в понедельник — потанцевать и встретится со своей цирковой семьей и в четверг на тренинг по цирковому искусству. В общем, пять часов в неделю тренируются. По выходным иногда бывают специальные семинары и шоу.

Вторая группа: цирк «Зоненштих юниор» — от 13 до 19 лет — совершенно другая, другие задачи, иные тренинги.

Третья — детская — группа от 8 до 13 лет. Для каждой группы — своя программа. Поэтому у нас всегда работают 5–6 тренеров, которых мы сами обучаем.

Михаэль: Я недавно прочитал книгу «Помогать друг другу», где написано: «Помощь — это проблема. Тому, кому только помогают, иногда становится хуже, он становится слабее от помощи. Поэтому все должны не только получать помощь, но и помогать друг другу». Мы стараемся, чтобы наши артисты, и взрослые и маленькие, научились помогать.
Анна-Катарина: У нас есть гала-концерт, который возник в кризисный момент лишь благодаря взаимопомощи: мы не успевали с программой, у многих обострились болезни, и мы решили выйти с тем, что есть, не дожидаясь премьеры. Объединили наших начинающих артистов со старшими и с артистами Хамелеон-театра.

Михаэль: Когда мы работаем такой сборной командой над номерами, мы не обсуждаем их, почти не разговариваем. Есть, кроме разговора, другие каналы общения.

Наши артисты мыслят в несколько иных категориях и говорят короткими предложениями. Не потому, что не в состоянии создать сложную фразу. Обычный человек воспринимает многозначные слова.

А человек с синдромом Дауна воспринимает максимум два значения слова, поэтому сам максимально конкретен и чуток к слову, к жесту, к движению. Для него важно, чтобы его правильно поняли. Отсюда и мы ищем другие — невербальные — средства коммуникации.

Практика общения — центр нашего внимания. Необходимо выстроить общий центр движения и общения. Необходимо находить и настраивать контакты друг с другом, из этого и возникают наши цирковые номера.